Чрезвычайная панацея

На минувшей неделе группа депутатов Госдумы РФ, обеспокоенная обстановкой в республике, выдвинула предложение о введении чрезвычайного положения на территории Ингушетии. Большинством парламентариев предложение было отклонено как несвоевременное и усложняющее и без того непростую обстановку на Северном Кавказе. С вопросом о своевременности и оправданности подобных мер «ЮР» обратился к своим экспертам.

А имеет ли это отношение к Ингушетии?

Александр Храмчихин, эксперт Института политического и военного анализа:

— Может быть, те, кто предлагает ввести чрезвычайное положение в Ингушетии, знают что-то больше нас? Может быть, там обстановка гораздо хуже, чем нам представляется? Если же судить по тому, что мы знаем, — такая мера излишняя. Мне кажется, что ситуация не дошла до такой степени, когда нужно вводить ЧП. Потому что это достаточно жесткий шаг, различные ограничения в жизненном укладе, в работе СМИ, и пока в нем необходимости нет. Или уж вводить ЧП на всем Северном Кавказе, по крайней мере, в его восточной части. Если только не предположить, что эта инициатива вообще была выдвинута к выборам, по каким-то политическим мотивам, которые напрямую к самой Ингушетии не относятся.

Война не закончилась

Виктор Алкс­нис, депутат Госдумы РФ:

— С официальной точки зрения война на Северном Кавказе закончена, и речь идет об уничтожении остатков террористов, которых осталось несколько человек. Поэтому любые попытки привлечь внимание к тому, что война продолжается и даже растекается по всему Северному Кавказу, пресекаются. Мое предложение — ввести в Ингушетии ЧП — поддерживает вся думская оппозиция (около 100 голосов). Другие лишь только сочувствуют, особенно те, кто из Южного округа: подходят в перерыве и говорят:«Ты прав, но что мы можем сделать? Нам сказано — до президентских выборов эту тему вообще не поднимать». Так мы пытаемся сохранить хорошую мину при плохой игре, тем самым загоняя болезнь вглубь. Дождемся, когда она распространится дальше, тогда по­требуется намного больше усилий, чтобы все это пресечь. Вот если бы в 1991 году ввели чрезвычайное положение в Чечне, как предлагал Руцкой, может, и не было бы всего того кошмара, произошедшего потом. Чрезвычайное положение — это единственный выход, который может изменить ситуацию. Когда наши военнослужащие находятся в весьма странном подвешенном юридическом состоянии, потому что такая рыхлая формулировка, как «контртеррористическая операция», ставит наших военнослужащих под удар. Они не имеют права на применение оружия. Если бы хоть раз применили оружие — нападение так называемых «мирных жителей» на блокпосты в Ингушетии прекратились бы.

Привет Алкснису

Игорь Демин, пресс-секретарь фракции «Единая Россия»:

— Обстановка на Северном Кавказе стабильная, поэтому о введении чрезвычайного положения в Ингушетии не идет никакой речи. Такие предложения выгодны тем депутатам, которые привыкли работать и зарабатывать себе общественный статус в условиях чрезвычайных ситуаций. Привет Алкснису!

Нам на месте виднее

Тамара Хаутиева, заместитель председателя Народного Собрания Республики Ингушетия:

— Среди депутатов Госдумы много политиков, которые вообще не знают положения вещей на Северном Кавказе, а вместе с тем собираются решать его проблемы. В Ингушетии нет необходимости вводить чрезвычайное положение. Это такой же субъект Российской Федерации, как остальные, есть плюсы, и есть минусы. В данном случае в Ингушетии я вижу больше плюсов, нежели минусов. Я не знаю, кому так хочется еще одну горячую точку иметь, не знаю, каковы основания для введения чрезвычайного положения. Что у нас происходит такого, чего не происходит в Москве, Санкт-Петербурге, Воронеже, Рязани, Дагестане, Казани, Северной Осетии?

"Южный репортер", 31 октября